Ты смотришь — стоит эта странная машина, скособоченный насос, и шипит, сопит, чавкает и хлюпает. Что-то в нем перекатывается, булькает, всхлипывает периодически, словно поминая свою сложную монотонную работу, а от него тянутся тяжелые толстые, упавшие рукавами Пьеро шланги и вздрагивают при каждом толчке, словно их только что разбудили, и над всем этим — ты, вернее, твоя голова, безучастно, отвлеченно наблюдающая за постановкой вопроса. Уходят во тьму руки, сгинули ноги, и что-то должно все это соединять.А пока ты думаешь, неумолчная машина, издав очередное вымученное рыдание, начинает сокращаться в размерах, таять, садиться, сжиматься, чтобы провалиться свинцовым грузилом куда-то внутрь тебя, а над ним уже нарастает плоть, закрывается грудь, корпус притягивает конечности, чтобы собрать тебя в единое целое. И все приводится в действие, пока одинокую и заунывную песню ведёт запертый в темноте твой нелепый плачущий насос, которого ты больше не увидишь, но втайне будешь мечтать, чтобы куплетов в этой песне было побольше.